...сущая ерунда... ваш критический гегельянский пафос (в целом) тут малоуместен и даже глуповат, извините за откровенность.
Объявить оппонента глупцом, а его мысли ерундой – это конечно, вполне типичный ход в «философских» обсуждениях. Сталкиваясь с подобными пассажами, я обычно думаю: а неужели эти философствующие (да просто потому, что они философствуют, шевелят мозгами, а не желваками и бицепсами) не понимают, что эти выпады звучат однозначно: «лишь я умный, ну и те, кто думают как я», «всё, что я ни скажу, безусловно истинно, а всё что не совпадает с тем, что я говорю, есть сущая ерунда». Ну понятно бы кто-то не смог доказать математическую теорему, перепутал исторические даты и фамилии, но ведь в философии обвинения в ошибках имеют только одни смысл: один человек высказывает свои мысли, повествует о своем видении проблемы, а другой только (и исключительно только) на основании того, что высказанное не совпадает с его видением (или с заветами его любимого философа), делает заключение о сущей глупости высказанного. Просто даже нелепо как-то.
Нет, конечно, бывает, что человек несет полную ахинею – бывает. Никто не застрахован. Но тогда для философствующего еще более глупо реагировать на эту ахинею. Тут одно из двух: либо ты решаешь, что текст достойного уровня, и достойно и умно противопоставляешь ему свой вариант решения проблемы, либо, ухмыльнувшись, проходишь мимо. Если уж решил писать, так уважай себя и собеседника.
Философ, повествующий лишь о своем мышлении, это пациент.
Второй пассаж, по сути, из той же оперы. Это ответ на мою мысль, что предметом философии, предметом мышления философа является его философское мышление. И как опровергает это мой оппонент? Никак. Он самим пафосом всего своего комментария («ерунда», «глупость») лишь подтверждает эту мысль. Повторю: ведь что, по сути, значит эта «ерунда»? Лишь то, что у человека другое мышление, другое мировоззрение, другая картина мира, другая онтология. Это нормально. Как у каждого свой цвет глаз и цвет волос, свои предпочтения в еде и т.п. Но если в области кулинарии считается верхом неприличия пренебрежительное отношение к чужим вкусам, то в области мышления это норма: мыслишь не так, как я, – пациент. Ну, это я опять отвлекся на первую тему. Извините.
Так о чем может повествовать философ? О какой онтологии, какой картине Мира он может поведать людям? Объективной? Рассказать, что там за углом растет дуб? А мы сможем сбегать проверить и, не увидев его там или обнаружив березу, заключить, что философ несет ерунду? Нет, конечно. Философ может рассказать лишь о том, что у него в голове. И нам, читающим эти рассказы, эти онтологии, нет необходимости бегать куда-то за угол, чтобы его проверять. У нас есть только один способ оценки текста: завернуть за некий изгиб своего мышления и сопоставить свое мыслимое «дерево» с картинкой, нарисованной философом. Ну а дальше вопрос культуры – культуры мышления: некоторые, не найдя в своей голове соответствующего дуба, заключат «философ несет ахинею», а другие попытаются разобраться в основаниях различия миро-воззрений и даже дополнить свое мышление еще одной извилиной и вырастить на ней еще одно дерево.
Философ это тот, кто мировоззрение формирует, рисует, так сказать, картину мира для людей.
Трудно согласиться с этим посылом. И тут уже дело не в философии и моих предпочтениях в ней, а просто в эмпирике. Ответ на вопрос «что в большей степени формирует мировоззрение людей – религия, идеология или философия?» представляется мне однозначным. Если философ и формирует мировоззрение других, то таких «других» в каждую эпоху можно пересчитать по пальцам. Не ошибусь, сказав, что лишь ничтожно малая доля населения планеты сможет различить мировоззрения Платона и Гегеля, сформулировать разницу их диалектик. Да и понятно, что философу, как и любому творцу – художнику, поэту, композитору – глубоко плевать на формирование мировоззрения других. Вопрос «формирования» всплывет потом, когда уже все написано – в учебниках и у апологетов. Философы и художники отличаются от других людей тем, что они стремятся зафиксировать то, что есть у них внутри – их мышление, их эмоции. Художники с помощью красок и звуков, философы – в онтологиях. Но однозначно, что фиксируют они именно свое содержание, свое мышление, описывают в онтологии свою картину Мира, свои загогулины, которые порой трудно отыскать в мышлении других. И какое же счастье для читателя, когда он, следуя за мыслью философа, скажем, Платона, находит и в своей голове такой же поворот, а за ним – похожее дерево. Да, счастье. Но очень часто и катастрофа: читатель из факта совпадения частных мыслительных картинок – философа и своей, ну и еще нескольких тысяч таких же счастливчиков-совпадантов – делает заключение о безусловной объективности именно этого угла, именно этого мысленного дуба. Другие, у которых другая архитектура мышления, другая поросль, изгибы которой, скажем, совпадают с описанными Гегелем, объявляются глупцами, не видящими очевидного – вот же оно, дерево, и вот мужик в пиджаке.