Одни верят, что процесс мышления непознаваем, другие верят в обратное.
Даже в самой постановке проблемы есть проблема: можно ли мышлением познать мышление? можно ли познать нечто – до уровня выяснения однозначного алгоритма, – оставаясь внутри этого нечто. Составление алгоритма всегда подразумевает наличие того, кто его составляет, и само это составление не может быть включено в алгоритм.
Честно говоря, меня мало убеждает аргумент, что раз уж мы определили творчество как иррациональный акт, значит, так и есть.
Вы не совсем точно поняли проблему. Повторю, это не вопрос веры, убеждения и пр. Вот вы убеждены, что стул – это стул, а стол – это стол? Проблема не в том, каково оно творчество, как его описать, а в том, есть оно или нет. Словом «творчество» (от слова «творение») назвали именно то, что противопоставлено однозначному (алгоритмическому) воспроизведению. То есть, если вы (или кто-то другой) сможете показать, что то, что мы называем творчеством, есть всего лишь некий алгоритм, пусть более сложный, чем алгоритм сборки автомобиля, то с этого момента слово «творчество» надо будет выкинуть из словаря: что бы ни делалось, все будет воспроизводимо любым человеком – никакого творчества, лишь воспроизводство существующего. Еще раз повторю: «творческий» это не характеристика некоторого процесса (как скорость или направление бега), а имя, название процесса: нет алгоритма – он творческий, есть алгоритм – не творческий. Поэтому доказательство алгоритмического характера любого мышления есть утверждение отсутствия творчества (творения) как такового. Это просто проблема терминологии, а не познания и веры.
Но разве независимая одновременность её формулирования Эйнштейном и Гилбертом не доказывает отсутствие иррациональности в их творчестве?
Ничуть не доказывает. Во-первых, какой бы творческий процесс вы ни стали рассматривать, он называется таковым именно потому, что принципиально невозможно указать рациональный переход от объёма информации о предмете исследований к продукту – теории. Один ли человек совершил этот переход или несколько одновременно, никто из них и никто из изучающих их творчество не скажет, каким образом исходный объем данных преобразовался в теорию, изобретение, произведение искусства. И тут самое существенное, что и сам творец ничего не может сказать о том, как это у него получилось, – то есть просто нет предмета для исследования, нечего анализировать. Более того, сам автор, казалось бы, уже обладая «алгоритмом», не может гарантировать, что еще хоть раз его применит. Творчество дело такое: раз сработав, вдохновение может покинуть человека навсегда. Во-вторых, сам факт совпадения творческих прорывов не свидетельствует вовсе не о совпадении неких «алгоритмов», а лишь о состоянии науки или в целом общественного сознания (включая эстетическое), готового к производству и восприятию нового. Параллельные «изобретения» свидетельствуют лишь об объективном существовании «идеи» данного «изобретения», а механизмы параллельного ее воплощения могут быть очень разными (одному приснилось, другому музыка навеяла).
Проблема в том, что вам как познающему субъекту дано в качестве объекта исследования только ваше персональное мышление. Тем более, когда речь идет не о логике, не об алгоритмах, а о творческом мышлении – тут не то, что чужое, а и собственное мышление потемки. Как я уже писал вам, никто из творцов никогда не мог хоть что-то вразумительное поведать о своем творческом мышлении: лишь «интуиция», «озарение», «прозрение»... Продукты налицо, а вот механизмы их получения сокрыты и от самих творцов.
Скажите, а борщ – это продукт творчества или воспроизводство уже существующего?
Ну, тут вы элементарно не разделили две проблемы: (1) проблему первого творческого появления и (2) банального воспроизводства. Понятно же, что, когда мы говорим о творчестве, речь идет об изобретении радио, а не о последующем промышленном автоматизированном производстве радиоприемников, и обсуждать надо не готовку борща по рецепту, а проблему изначального появления самого рецепта. У вас есть алгоритм появления рецептов новых блюд, изобретений, научных открытий, произведений искусства? Да, кстати, с борщом вы сами перед собой поставили и творческую проблему: разные люди, делая все предельно точно по одному и тому же рецепту, получают разные результаты – есть такое понятие кулинарное искусство, которое, как и любое другое искусство, невозможно алгоритмизировать, невозможно поставить на конвейер.
Я хочу сказать, что готов отказаться от термина «творчество» ради алгоритма мышления...
Мне кажется, вы не совсем точно сформулировали для себя проблему – она ничуть не сводится к алгоритму мышления. Перед нами проблема появления нового – как в мышлении, так и вообще в Мире. Отказываясь от термина «творчество», вы, по сути, констатируете, что в Мире нет ничего нового или все новое может быть получено из «старого» в результате выполнения конечного алгоритма. Это не просто детерминизм и редукционизм в одном флаконе, а абсолютные детерминизм и редукционизм. Хотя почему бы и нет – имеете право. Вот только продуктивность такого подхода вызывает сомнение.
И вы опять совершаете логический кульбит: моя фраза «не может гарантировать» означает именно и только, что не может гарантировать, а не подразумевает запрет на последующие творческие акты. Ваять новое можно до конца жизни, но если вдруг творческий поток останавливается (а это бывает очень часто), то никакое вытаскивание себя (и уж точно других) за волосы не поможет, поскольку нет и не может быть никакого алгоритма. А кому, как не уже состоявшимся творцам, знать такой алгоритм? Владей бы Эйнштейн алгоритмом своего творчества, то не закончилось бы оно в сравнительно молодом возрасте – большую часть жизни гений прожил в бесплодных исканиях. Счастливы те, кто сумел сохранить творческие потенции до конца жизни, и несчастны миллионы и миллионы тех, кому творчество неведомо.
Ладно, соглашусь с вами, что это совершенно пустой разговор. Надеюсь только, что сумел заронить в вас мысль, что движение в сторону алгоритмизации мышления – это не путь к решению проблемы творчества, а устранение проблемы как таковой, изъятие понятия «новое» из познавательной сферы.