При всей обиходности, при всей этимологической прозрачности слова «рациональность», а скорее всего именно вследствие этой очевидности, его философско-понятийное содержание очень слабо проработано.
Традиционная (словарно-энциклопедическая) трактовка рациональности ограничивается указанием на то, что это некий разумный способ познания, противопоставленный эмпиризму и сенсуализму (чувственному познанию), то есть способ, основанный на автономной деятельности человеческого разума.
Сразу бросается в глаза недостаточность, неточность такой трактовки.
(1) Определение рациональности через разумность тавтологично. И это не только этимологическая тавтология (рациональность и переводится как разумность), но и содержательная, поскольку разумное мышление мы определяем именно как рациональное мышление, а рациональное – как разумное. Разорвать этот круг возможно вклинив в него понятие «логическое»: рациональное мышление – это логичное мышление. Хотя это решение ставит новые вопросы: а может быть мышление нелогичным? Относится логичность лишь к способу выражения мысли или само мышление по своей природе логично?
(2) Если понимать познание, как деятельность, приводящую к продуцированию суждений о Мире, то эмпирическому и чувственному познаниям противопоставляется не только рациональное, но еще и некое интуитивное, непосредственно-мистическое – иррациональное познание. Возникает проблема: как различить эти два «внутренних», то есть реализуемых без прямого обращения к эмпирике, способа получения суждений: рациональный и иррациональный? Следует ли понимать, что в голове человека, помимо разума, реализующего рациональное мышление, существует еще нечто, продуцирующее интуитивные суждения? И возможно ли вообще для отдельного суждения определить, рационально оно или иррационально? Скажем, если некий научный закон появился в голове ученого в результате озарения – он продукт разума или нет? Он получен рациональным путем или иррациональным? На второй вопрос, вроде бы, ответ однозначен: суждение, полученное в результате интуиции, озарения, иррационально. И это заключение еще больше затрудняет получение однозначного ответа на вопрос о двойственности познавательных способностей. Резонно спросить: если разум характеризуется тем, что он производит разумные, рациональные суждения, то в чем отличие этих суждений от иррациональных? В чем принципиальное отличие рационального способа получения научного закона от интуитивного? И здесь опять, как в пункте (1), всплывает понятие «логика»: единственным признаком, отличающим рациональное суждение от иррационального, является наличие дедуктивной (логической) цепочки его вывода.
Итак, получается, что в познавательной сфере рациональность сводится к логичности, понимаемой как получение суждений из других суждений соответственно некоторым формально установленным правилам.
При таком подходе для отличения рационального от иррационального нет необходимости разделять познавательные способности человека, разделять мышление на разумное и неразумное. Граница между рациональным и иррациональным проводится вообще вне человеческой головы и вполне формально – по способу фиксации результатов мышления, результатов познания. Если познавательное суждение преподносится как некая данность, полученная в результате чувственного восприятия, эмпирического наблюдения или же интуитивного прозрения, то следует заключить, что перед нами нерациональный способ познания. Если же суждению предшествует логически связанная цепочка других суждений, то следует говорить о рациональном результате познания. (При этом если учесть, что в начале каждой логической цепочки стоит нерационально принятое суждение, то однозначную границу между разными способами познания провести сложно.)
То есть, как ни крути, до вербализации мы не можем ничего сказать о рациональности мышления. То месиво образов, обрывков фраз, которое мы наблюдаем у себя в голове, никак нельзя назвать рациональным. И только когда мы оформляем мысли в законченные предложения – не в одно, а в логически связанную цепочку (доводы, аргументация), мы вправе утверждать, что имеем дело с рациональным мышлением. Можно, конечно, сказать, что рациональное мышление – это то мышление, которое оформляет мысли в виде рационального текста – типа, мышление рационально у того, кто может логично изъясняться... Хотя в этом случае, опять же, получаем, что признак рациональности – логичность.
Остался вопрос о жесткой связывании рациональности (логической формы фиксации мыслей) с разумом. Хотя термины «разум» и «рационализм» этимологически тождественны, целесообразнее было бы считать, что разум (мышление) в целом «отвечает» и за генерацию исходных (интуитивных) суждений и за последующее оформление их в формальные, логические структуры. В противном случае нам пришлось бы констатировать отдельное существование в голове «логического разума» и нечто иррационального, продуцирующего как мистические суждения, так и спонтанно рожденные научные гипотезы, аксиомы. Заодно получаем ответ и на вопрос о связи мышления с рациональностью (логичностью) – мышление в общем не логично, это некий процесс, из которого мы только неким (рациональным) усилием можем вычленить или сконструировать отдельные логические (подчиненные формальным закономерностям) структуры.
Подведем итог. Мышление не является рациональным – оно представляет собой смесь интуитивных озарений и разрозненных цепочек суждений. Сами по себе суждения не являются ни рациональными, ни иррациональными (причем независимо от содержания). Статус рациональных они получают лишь при включении в формальные логические системы.
Рациональным мы назовем такое познание, результат которого фиксируется во множестве однозначно воспроизводимых суждений (знаний), связанных в формальные (логические) системы.