Итак, «иррациональность» – это нелогичность. Иррациональным является текст в широком смысле этого слова – знаковая система, построенная вне правил какой-либо фиксированной логики, то есть такая система, элементам которой невозможно однозначно приписать значение истинность/ложность.
Вы анализируете научный текст и видите его рациональность: вы однозначно можете указать связи между всеми его элементами. А можете посмотреть на стихотворение. Конечно, вы вычлените его ритм, размер, рифмы – то есть вполне однозначно фиксируемые связи между элементами стиха. Но если станете рассматривать два стихотворения, в каждом из которых предельно точно соблюдены все правила формальной структуры, но одно, скажем, Пушкина, а другое Тютькина, то вы будете вынуждены заключить, что разница между двумя этими произведениями может быть бесконечной! Или даже проще, одно произведение искусства один человек считает гениальным, а другой – бездарным. И никакими объяснениями, логическими доводами невозможно примирить их мнения. В то время как научный рациональный текст вполне однозначен, логичен, тут не поспоришь, а если в нем есть ошибочное применение правил, то и это явно для каждого (знающего правила).
Вот на этом уровне и происходит различение рационального и иррационального: логично или нелогично. Но нелогичность иррационального не означает логическую ошибку, не означает, что оно неправильно – оно еще как правильно, безусловно правильно, то есть без каких-либо правил получения этого «правильно». Спросите у любого художника: почему он сделал мазок именно здесь? Он не ответит – так ему показалось, почувствовалось и т.п. А ученый каждое свое слово, каждую букву своего текста логично обоснует.
Еще раз подчеркну: как вы сами точно заметили, мир не рационален и не иррационален, он таков какой есть, а вот наше правильное (именно правильное!) описание его может быть логичным или нелогичным, рациональным или иррациональным. И наличие иррациональных описаний мира (в частности, искусства) свидетельствует не о том, что пока еще не всё мы смогли описать логично, а о принципиальной ограниченности рационального описания. Иногда, конечно, говорят о рациональности или иррациональности Мира или его отдельных предметов, но это лишь в смысле возможности или невозможности их логичного описания: что удалось описать – то рационально, а что описать не получилось – иррационально.
Только тут надо однозначно различать то, что еще не описали, что наука в будущем еще сможет осилить, и то, что принципиально ей неподвластно. И граница тут вполне четкая – она проводится между воспроизводимыми, повторяющимися, регулярными и т.д. явлениями и уникальными феноменами. Мой личный восторг по поводу отражения заката в капле росы – это уникальное событие, и оно не может быть описано логично, тут нет множества элементов, между которыми можно установить логические связи, да еще так, чтобы другой при их повторении гарантированно получил тот же результат – мою эмоцию. А ведь именно это достижение однозначного, объективного результата и есть основное условие и главный признак рационального описания.