Как отличить фантазию/нелепицу от «существенных» оснований. Конечно, можно выделить крайние точки спектра: с одной стороны, откровенный бред типа «мир это булочка с изюмом», с другой – вполне существенные на чей-то вкус гипотезы о Боге или материи. Но провести однозначную границу, отделить допустимую фантазию от недопустимой никогда не получится. И возникает вопрос: а стоит ли вообще говорить об этом? Что нам дает критерий нелепицы? Тем более, что такой критерий и сформулировать невозможно. Наверняка можно найти такие философские концепции, которые вам покажутся пустой выдумкой, а для других станут поводом для серьезных размышлений. То есть, как ни крути, все разговоры об однозначном выделении действительно философских теорий из общего множества мышлений о мышлении есть всего лишь обозначение допустимости философских оснований для конкретного человека.
А самое главное, такое выделение и не требуется. Ну, действительно, зачем нужно проводить границу между настоящей философией и фантазиями? Показалось, что вам подсовывают нелепицу – не читайте, отложите. Ощущаете, что в тексте есть нечто существенное для вас лично, – вникайте. Вот и вся проблема. Вникнет сто, тысяча человек – назовут они это философией; отложат все – ну и бог-то с ними, с фантазиями. Я просто не понимаю цели, смысла постановки задачи: найти рациональный критерий различения философии от нефилософии. Мы что, собираемся на основании этого критерия запрещать кому-то писать/читать? Это различение делает история, а не частный человек – не мы с вами.
Вывод: каждый человек волен философствовать, исходя из любых оснований, и на любые темы, и любой читатель вправе принимать или отвергать это философствование. Единственным критерием, исходя из которого мы разделяем всех философствующих на философов и фантазеров/графоманов, является тираж их трудов (не локальный, а исторический). То есть проблема ограничения философии надумана.