Ограниченность – это не характеристика объема знаний, представлений, умений, пониманий.
Ограниченность – это неспособность видеть, ощущать свои границы.
Ограниченность – это уверенность в своей безграничной правоте.
И проблема не в том, прав человек или не прав (поскольку правота, она и есть лишь та самая уверенность), а в том, что он не в состоянии хоть что-то увидеть за границами своей правоты.
Хотя, конечно, это банальность — ограниченность есть необходимое условие деятельного существования, только ограниченность (читай «уверенность») дает человеку возможность совершать поступки, творить.
Однако ограниченность ограниченности рознь.
Есть ограниченность, осознающая свои границы, а значит, способная преодолевать их, двигаться, творить. Ощущение границ, понимание конечности и относительности своей правоты — это первый шаг к мудрости, к отказу от самого понятия «правота". Видение начинается со взгляда за границу.
А есть безграничная правота, безграничная ограниченность.
Нет, это не мудрость, не просветленность. Мудрость не ограничена правотой, уверенностью, не ограничена формальным знанием, не ограничена ни конкретной, ни абстрактной истиной. Мудрость и правота — сущности из бесконечно разнесенных миров.
Итак — безграничная ограниченность.
Она полна, тяжела и неподвижна. Она способна лишь топтаться на месте...
И все бы ничего... Проблема начинается, когда эта ограниченность, обладая потенцией творить, возжелает творить.
А ведь действительно проблема. Творчество — это преодоление границ, а безграничная правота не может преодолеть свои границы, увеличить себя, ступить во вне — для нее этого самого «вне» не существует.
Остается один способ творить — путем размножения. И размножаться, не рожая что-то новое для себя и из себя, а почкованием — множа себя в других.
Отличное решение — правота ширится, пухнет, а границы не затрагиваются. Для уверенности в своей правоте необходимо соблюдать лишь одно условие: другие, множащие правоту, не должны выходить за ее границы. Ну и конечно, должны воспевать бесконечность творца.
Спасибо, Клейн... Круто, Клейн... Класс! Наконец-то я понял, Клейн... Ты открыл мне глаза... Клейн!
И глаза широко открыты. Однако смотреть положено только в центр, через центр — а не то...
***
Есть еще один аспект проблемы под названием «Клейн», аспект, который, в отличие от «ограниченности в правоте», для меня остается загадкой. Как он (Клейн) умудряется стыковать в своей голове, а самое главное, в головах окружающих эту свою беспредельную правоту и безграничное хамство с буддизмом?
Безусловно, требуется уточнить: конечно, конечно, не просто буддизмом, а дзеном – мол, это типа грязным тапком по лбу.
Но ведь это совсем другое. Тапком выводят за границы. И следует особо заметить, за частные границы учеников, индивидуальные границы каждого из них, а не загоняют всех табуном в загон мастера...
Да и не отгоняют невписывающихся в границы загона.
А посылы матом? Как-то мало они подходят на роль коанов – кого таковые на Руси введут в ступор до просветления?
И еще одна маленькая анекдотичная подробность – скрещение буддизма с ленинизмом.
Сами Клейн и Ленин, конечно, близнецы-братья – в своей безграничной правоте и в уверенном размахивании тапками.
Но оба так далеки от бесконечной любви ко всему живому.
Хотя понятно – диалектика...
Конкретная типа.